Ретроспектива крупнейшего американского режиссёра экспериментального кино – впервые в России.
Кто такой Джеймс Беннинг? Документалист? Безусловно. Все семьдесят с лишним его фильмов (треть из которых – полнометражные) формально относятся к неигровому кино – при всем разнообразии методов. Даже если Беннинг привлекает – как в «Самоубийстве в пейзаже» – актёров для имперсонации упоминаемых реальных лиц; даже если снимает – как в совместной с Бёртом Барром «О, Панаме» – звёздного Уиллема Дефо.
Художник? Разумеется. Все его работы равно принадлежат и кинематографу, и современному искусству; музейные пространства – абсолютно своя среда для фильмов Беннинга; и инсталляции он создает с конца 1970-х годов.
Минималист и структуралист? Ещё какой. Повествовательное, нарративное кино – то, чем Беннинг никогда не грешил; его фильмы часто строятся на долгих планах, всматривании в ландшафт, бессюжетном статичном наблюдении и продолжают эксперименты, начатые в 1960-е авангардистским движением структурного кино, изобретают другой киноязык.
Философ? Конечно. Его визуальные практики восходят к трудам Генри Дэвида Торо. Искусство Беннинга – многотомный эпос осмысления связей между историей и природой, искусственными и естественными ландшафтами, частным и вечным.
Документалист, художник, авангардист, философ, а ещё – икона независимого кино, педагог, поэт. Каждое определение подходит – и ни одно не исчерпывает титаническую фигуру Беннинга.
Ретроспектива в рамках фестиваля «Амфест» – первая ретроспектива Беннинга в России. Три избранные картины не только требуют немалой концентрации зрительского внимания, но и обещают немалую духовную отдачу.
«Сеанс»: Как смотреть (Джеймса Беннинга)?
«Задержите внимание в «Руре», «Ферме Мэгги» или «АЛЛЕНСВОРТе» чуть дольше, чем позволит стандартный лимит терпения, и вот, после второй, третьей монтажной склейки, после четвертой, пятой минуты всматривания в один неподвижный кадр вы начнете различать визуальные нюансы и узнавать микрособытия там, где раньше находились слепые пятна. Ваше самочувствие улучшится, окрепнет уверенность в себе как в зрителе, экранный мир никогда не станет прежним. И даже без иронии – удивительно, как изображения, сперва способные показаться пустыми и даже безжизненными, ближе к концу киносеанса могут восприниматься перенасыщенными экшеном. Весь фокус в тонкой перенастройке взгляда, которую незаметно раз за разом проделывает Беннинг».ИСКУССТВО КИНО. Джеймс Беннинг: Человек в пейзаже