Биография Бакурадзе, не снимавшего с 2015-го по 2023-й, теперь рифмуется с биографией Терренса Малика: новые фильмы идут косяком. Для неофитов Бакурадзе начался с прошлогоднего «Снега в моём дворе», и «Лермонтов» оказался сюрпризом: потому что «непохож на "Снег"». Зато похож на предыдущие, равнодушные к действию, но полные экзистенциального напряжения драмы.
В «Снеге...» был шутливый эпизод: ушлый продюсер советовал режиссёру, альтер эго Бакурадзе, взяться за блокбастер. Он, выходит, и взялся – снял байопик Михаила Лермонтова; очевидно, с неплохим бюджетом и стендап-комиком Ильёй Озолиным в заглавной роли;
внешнее сходство Озолина с Лермонтовым удивительное – особенно если судить по портрету героя на смертном одре.
Байопик предсказуемо получился нестандартным: в кадре всего один июльский, но до поэтического смятения в душе похожий на осенний, день в окрестностях Пятигорска.
День 1841 года, когда «тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит» – на дуэли, давним знакомцем и сослуживцем Николаем Мартыновым, которого Мишель беспощадно, как сказали бы сегодня, троллил.
Публично; не только в привычной ко всему гусарской мужской компании, но и, что окончательно доконало Мартынова, в присутствии дам. В общем, Лермонтов нарывался – или, чувствуя себя «лишним человеком», которому нет места в этом мире, искал смерти. Нашёл. И попал в галерею обречённых героев Бакурадзе – от карманника Шультеса до военного преступника Дэяна Станича.
Мой старый текст с фестиваля в Локарно, где состоялась мировая премьера фильма «Брат Дэян», всё ещё доступен на сайте проекта «Сноб»; из него ясно, насколько велико моё восхищение режиссёром. Будь политическая ситуация сегодня в мире иной, премьера «Лермонтова» тоже случилась бы в красивой фестивальной Европе, а не в конференц-зале геленджикской гостиницы. Хотя я бы на месте программеров Локарно и т.п. фильм не взял.
Тут всё, вы понимаете, субъективно – речь же не о конвейерной поделке, об авторском произведении;
объективно-то новая работа Бакурадзе – изощрённое и величественное высказывание. Но с авторским кино случаи разные бывают; в моём выстрел «Лермонтова» оказался холостым; в молоко. Даже, господи прости, в самой уникальности взгляда Бакурадзе усомнился: Альберт Серра мог бы снять такое, лучше (ну а о «Последних днях» Гаса Ван Сэнта вообще опасно вспоминать; сразу теряешь последнюю надежду на кино в новой России).
Медленный ритм, нарочитая бессюжетность, всматривание в пейзаж, обманчиво случайные тихие диалоги, которые должны сложиться в мозаику, очевидную только в финале – как бы всё, что я люблю.
Почти нон-нарратив, возможность физического погружения в экранную реальность, дольше века длится роковой день
(кстати, англоязычное название фильма – Lermontov. Doomsday). Но вот западня, в которую часто попадают биографические фильмы, думающие, что зрительский интерес – по умолчанию, из-за того, что легендарны персонажи. Так не бывает; герои должны цеплять чем-то ещё, помимо своих исторически значимых имён. Я был уверен, что уж Бакурадзе эта ловушка точно не грозит: сумел же он рассказать о сербском генерале – которого я не знал и знать не хотел – так, что монстр становился почти что родственником. В «Лермонтове» вокруг поэта (про которого понятно только то, что внешне он желчный и гадкий, а внутренне – по версии близких – сладкий и ранимый) вьются фантомы, тени XIX века; сиди и гадай, кто вы, люди; я вас не знаю – а должен? Без гугла? Мартынова (Евгений Романцов) не сразу, но идентифицировал. Так, с этими, в целом, понятно – друзья обоих дуэлянтов, тщетно, до последней минуты пытающиеся (без нажима; вполголоса – как и всё в этом фильме) примирить спорщиков (Глебов – Семён Алёшин, Столыпин – Богдан Голощук, Васильчиков – Егор Анисимов, Арнольди – Фёдор Кудряшов; хор миротворцев).
Так, этот, из компании приехавших на пикник в карете, вроде бы, носит фамилию Бенкендорф: замечательный комик Андрей Максимов играет скучного человека, гнусавящего, что «шампанское хорошо натощак от насморка». Так, это, кажется, Эмилия Верзилина, яблочко раздора между Лермонтовым и Мартыновым, которую злой мальчик Мишель обижал эпиграммами – красивая актриса Софья Гершевич. Другая красивая актриса – Вера Енгалычева – интимный друг Мишеля Екатерина Быховец; до фильма про неё не знал, из фильма понял, что кузина, гугл просветил, что нет, жила в доме богатой родственницы: которая была невесткой троюродной тётки Лермонтова; никакого родства. Да и ладно; говорит с Мишелем о его несчастной любови к Лопухиной; советует Лермонтову принять свою природу и не морочить голову барышням – намёк на ту сторону героя, обсуждать которую нам запрещает закон 478-ФЗ? Что за Обыденная – тётка Эмилии? – которую играет ещё одна красивая актриса, Уршула Малка, я даже с гуглом не разобрал.
Но ей мы обязаны восхитительной, почти порнографически непристойной сцене секса
с родственником (ведь не однофамильцем же?) Пушкина (Дмитрий Соломыкин) – притом, что в кадре нет человеческих тел, только палая листва.
Вообще всё, не только актрисы, в этом фильме красиво (ну за исключением самого Мишеля). Но это избыточная, душная, открыточная красота (в фильмографии оператора Павла Фоминцева «артхаус» «Разжимая кулаков» и «Агнии» соседствует с сериалами; кажется, сериальные представления о красивом побеждают). Старожилы, возможно, помнят великую страницу «Искусство» в газете «Сегодня», авторы которой экспериментировали с форматом рецензий. Фильм Андрея Черныха «Секрет виноделия» был отрецензирован шахматными партиями. По мне, лучшей рецензией на «Лермонтова» был бы сет советских фотообоев.
Тоже искусство.
В наши дни тоже совсем немассовое.
