Год назад ММКФ впервые прошел весной – из-за чемпионата мира по футболу. Теперь выбор апреля для проведения старейшего российского киносмотра уже добровольный. На открытии случилась двухчасовая резня: фильм «Император Парижа», в котором мэтр маскулинного кино Жан-Франсуа Рише рассказал о превращении Видока-преступника в Видока-сыщика. Конкурс спокойнее, но тоже радует.
Когда летом «Император Парижа» выйдет в широкий прокат (с дополнительным словом «Видок» в названии), наверняка его сопроводят возрастным ограничением «18+». Формальный повод к тому есть:
почти все два часа экран содрогается от кровавых схваток в чреве Парижа начала ХIX века;
старт же фильму дают жестокие рукопашные в тюрьме, где заточен боготворимый одними уголовниками и ненавидимый другими Видок (Венсан Кассель). Однозарядные пистоли тоже идут в дело, однако герои больше доверяют не пороху, а собственным рукам; насилие лишь отчасти смягчается шармом звезд. Говоря о шарме, я имею в виду не только Фрейю Мавор в роли хорошей воровки и проститутки, покорившей Видока, или Ольгу Куриленко в роли хоть и коварной, но тоже не лишенной сердечной доброты придворной интриганки. Шарм – это и Дени Лаван, играющий кровожадного упыря Майяра, и Август Диль – сначала спаситель Видока, потом его заклятый соперник. И грузный Дени Меноше в роли дуболома-полицейского, и великий Фабрис Люкини – в роли министра наполеоновской полиции Жозефа Фуше.
А брутальность «Императора» не противопоказана даже детям до 16-ти: это кино – ожившая подростковая мечта, когда приключения не останавливаются на минуту;
квинтэссенция французского историко-авантюрного боевика – будто из романов Дюма и Эжена Сю вырвали скучные страницы.
«О, я помню Майяра, этого мерзавца из Тулона». «Я знал его под прозвищем Эльзасец, повода представиться у нас не было».
Первый конкурсный фильм – японские «Импровизаторы», хотя оригинальное англоязычное название – Jam – можно трактовать куда шире:
и как помеху, перебой, затруднительное положение, и в рок-н-ролльном смысле, как совместное выступление матёрых музыкантов.
В данном случае, музыкант только один – автор-исполнитель Хироши, кумир женщин бальзаковского и выше возраста. Фанатки спорят о порядке песен: должна ли «Мы оба» следовать за «Дождём над горой Бакуро-Йокояма»? Самая преданная поклонница (в прошлом, кстати, флейтистка) опаивает кумира зельем из граната и похищает, чтобы принудить к написанию песни только о себе единственной.
Другие герои к музыке отношения не имеют. Один парень помешан на добрых делах, - бог нашептал ему, что по достижении определенного их числа любимая девушка выйдет из комы. В кому она попала после ранения шальной пулей, выпущенной бандитом-отморозком. За тот выстрел расплатился другой грабитель;
теперь, выйдя на свободу, он с молотком в руках навещает бывших подельников, чтобы выбить им зубы и мозги.
В свободное от разборок время его руки заняты инвалидным креслом, в котором сидит впавшая в альцгеймерное забытье мама. Вот такие персонажи вовлечены в весёлую карусель, запущенную режиссером Сабу.
Сабу, чей ранний фильм «Понедельник» побывал даже в нашем прокате, – не последний представитель посттарантиновского кино, любитель адреналина и криминала, мастер быстрых шагов от смешного к кровавому и наоборот. «Импровизаторы», по большому счету, безделица, но сделаны лихо; вызывают ощущение дежа вю, однако это воспоминания об очень крутом уже виденном.
Первый российский конкурсант – из Республики Саха: якутская комедийная мелодрама «Надо мною солнце не садится» Любови Борисовой.
Сюжет даже Голливуд мог бы взять на заметку: 16-летний Алтан отправляется на «перевоспитание» – чтобы из «маменькиного сынка» стать мужчиной он будет в одиночку работать на дядиной звероферме, ухаживать за песцами на пустынном северном острове; интернет есть, а вот бензина, чтобы запускать генератор, в обрез.
«Песец тебе», – радостно приговаривает дядя, усаживаясь в лодку.
Неожиданным соседом Алтана оказывается древний старик Байбал, который просит юношу оказать услугу: чую, мол, смерть близкую, похорони меня здесь, хочу рядом с женой лежать. А ещё Байбал мечтает о возвращении дочки Нади, скорее всего, утонувшей в 1978-м. Чтобы вывести поиск на всенародный уровень, Алтан придумывает видеоблог – и начинает вести его вместе со стариком, снова почувствовавшим вкус к жизни...
В ремейке легко представить Дастина Хоффмана и, скажем, Эйсу Баттерфилда: отличная драматургическая идея у «Солнца». И дуэт у Степана Петрова и Ивана Константинова сложился превосходный. Но вряд ли второй год подряд на ММКФ победит якутский фильм (об итогах 2018-го – здесь): слишком уж похоже «Солнце» на телемуви.
Турецкий «Капкан» Сейида Чолака, третий конкурсант – чисто фестивальный стандарт:
с рационально размытым сюжетом, нарушенной хронологией, поэтическими ответвлениями и обращением к беспроигрышно вечной теме – круговороту рождений и смертей.
Деревня, которую зимой снег практически отрезает от мира, несколько героев, из которых так сразу и не выделить главного. Им в конце концов окажется рыбак, отец двух мальчишек, вступивший в противоборство с волком. Но до какого-то момента право считаться главным есть и у другого рыбака, семья которого безнадёжно мечтает о ребёнке.
На открытие вполне себе конъюнктурный «Капкан» не тянет, однако есть в нём совершенно волшебные кадры – вроде этого, с задремавшими на останках дуба-колдуна маленькими братьями.
