Впечатление такое, что вы бредите


Вадим Рутковский
5 November 2020

«Lorem Ipsum» – премьера театра «Практика», которую сыграли во время фестиваля «Территория». Теперь люто абсурдистский спектакль входит в репертуар – и это прекрасно

Одного раза для просмотра недостаточно: из девяти эпизодов, придуманных режиссёрами Мастерской Брусникина по пьесе Екатерины Августеняк, за вечер играют только пять.


Lorem Ipsum – абракадабра, хотя её появление и можно объяснить рационально, с экскурсом в латынь, античность и XVI век. Я с применением странного набора букв – перевранного Цицерона – сталкивался десятки раз, когда работал редактором глянца: любой арт-директор журнала GQ – хоть австралиец Брендан Оллторп, хоть наш соотечественник, мой друг Паша Суворов (равно как и тысячи других дизайнеров по всему миру) – использовал этот дизайнерский шаблон для предварительного заполнения текстовых боксов на обложке. То есть, прежде чем редакция придумает зазывные слоганы нового номера и осмысленные фразы про Обаму и Путина, Белуччи и Куриленко, икру и нефть, макет забивают словосочетанием Lorem Ipsum, написанным соответствующим шрифтом;

глобальное ничто, отмеряющее допустимое число знаков для будущего текста.

Пьеса-каталог Екатерины Августеняк состоит из девяти эпизодов, в написании которых использовались текстовые генераторы – чтобы получилось чёрт знает что, нарочитая бессмыслица с несогласованными падежами, при этом на конкретные темы – «Дом и семья», «Русская классика», «Медицина и здоровье», «Бизнес и финансы»... Почти все охвачены, не хватает только «Политики», ну так её и в реальной жизни давно нет, так что всё в соответствии с российской реальностью.

Если вы хотите оказаться в «Практике» капитально подготовленным к дикому зрелищу, вы можете посмотреть, как проходила читка пьесы в постановке Дмитрия Волкострелова на фестивале «Любимовка-2018», можете послушать записанный во время карантина-2020 диалог драматурга с завлитом «Практики» Анной Банасюкевич. На сайте Августеняк вы даже можете прочесть весь текст – если хватит сил: выглядит он радикально нечитабельно и непроизносимо. Я бы рекомендовал сделать это уже после спектакля, который, не исключено, возмутит, наверняка рассмешит, вполне вероятно, озадачит, но точно не станет «одним из»:

на рядовое заполнение вечера культурным досугом «Lorem Ipsum» категорически не похож.


Кураторами проекта выступают режиссёр Дмитрий Волкострелов и художник Ксения Перетрухина, однако у каждого эпизода свой постановщик из Мастерской Брусникина. Увидеть все девять сцен за один двухчасовой спектакль невозможно: доступны только пять, причём три выбираются открытым зрительским голосованием, а две назначаются авторами. Мне выпали «Философия» Алексея Мартынова, «Спорт» Алины Насибуллиной, «Русская классика» Игоря Титова, «Юмор и развлечения» Алисы Кретовой и «Искусство» Нины Гусевой.

Абсурдизм проекта переливается вовне, за границы спектакля:

на фотографиях Александра Курова, предоставленных пресс-службой «Практики», по большей части запечатлены фрагменты тех эпизодов, что в мой вечер не игрались, так что пишу я б одном, а картинки совсем про другое. 


И к лучшему: увидите сами, как минимум деталей «обрамляет» каждый эпизод, задаёт чёткую атмосферу. В «Философии», где диспут ведут такие персонажи, как Сомнение, Надстройка и Бабувизм (что это, не спрашивайте; я сам не знал, пока не расспросил после спектакля Петра Скворцова, который Бабувизм играл: «почти то же, что коммунизм»), на сцене присутствуют черепаха (привет апории Зенона) и бочка (какая философия без Диогена). В «Русской классике» – предсказуемо – кресло и самовар.

В «Спорте» – виски и моча (в связи с актуальным вопросом допинга, но и без него всё про спорт понятно).

В «Юморе» – надувной диван из телешоу и электронное табло, в нужные моменты призывающее зрителей к аплодисментам. Это мелочи – но и пуля, попадающая в десятку, тоже невелика размером. Ничему лишнему на камерной сцене «Практики» места нет; «лишнее» – в смысле, избыточное – только в раблезианской шелухе слов.


Не удержусь всё же от мини-цитаты (из «Юмора», в исполнении Анастасии Великородной) для передачи речевого потока, на который не всякий патентованный театральный радикал отважился бы: «Холодными вечерами она вязала длинные зимние. Ласкового слова, кроме вороны друг. Мушкетеры не слышала от него винтовка стихотворение написано. Огрел кукушонка медвежонка измята, и излили ее на друга ни одного ласкового. Которому их отличают от боли царю телеграмму».

И вот так – на разные темы – почти два часа; и 13 актеров-брусникинцев ухитряются это играть, держа ритм, мелодию, зрительское внимание;

перевоплощаются в, прости Господи, Первый Акт Софьи, Машу Негра, Старуху Изергиль и Негра Румяного (так зовут действующих лиц «Юмора и развлечений»).


И они же реально перевоплощаются в запредельных героев Августеняк. Сказать, что игра идёт на полном серьёзе, было бы преувеличением – все отдают себе отчёт в тотальной околесице текста. Но игра – по правилам, без ужимок, без прямого стёба – мол, мы тут ваньку валяем; ничего подобного – не прикалываемся, а плаваем всеми известными стилями в океане фарса и абсурда.

И в какой-то момент именно такой – напевно косноязычный, деструктивный, бредовый – способ говорения о нашем настоящем оказывается самым адекватным этому самому настоящему.

Сверстал верховный творец макет реальности, набросал там Lorem Ipsum, дал человеку свободную волю заполнить эту «рыбу» чем угодно – и заполнили вот этим, «пациенты часто испытывают боль пищеварении и ноги свежей кровью».

 

PS Я очень хотел стилизовать текст рецензии под спектакль, но меня опередил Дмитрий Лисин, фрагмент из fb-заметки которого я с удовольствием привожу напоследок: «Одо камура-сан унд Ясмина-сан, видите, там одоевские гонятся за достоевскими шкидовцами, там это, восхождение на Фукуяму, товарищка начальничка. Петруха, отойди от баркаса, скворцы клюют кассу театра, в круге первом женились мы. Стояли звери у двери, в них стреляли, они умирали. Но милые волки говорили стреляй. Волкострелы пущены, парад по струнке. Мы всё перетрясли в поисках, но правда и тру, танки девичьи ноги. И двери на планеты, эх, перетрухали мы. Страшно! Ксения спаси и помилуй, и спроси где у меня горб в голове. И алё, Ваше великородие Настасия, блеск глаз. Перед струёю и эмблемой все мы Дарья. И снова видимы девичьи танки и нагие. Хоба, хоба! Прыгай через ров, там наши».