Звезда по имени Мама


Вадим Рутковский
21 December 2021

На сцене «Под крышей» Театра имени Моссовета вышел спектакль «Мама». Пьеса Флориана Зеллера стала поводом для выдающегося бенефисного выступления Анастасии Светловой

Поставлен спектакль 29-летним актёром и режиссёром Павлом Пархоменко, но в данном случае справедливо называть первым – как на афишах голливудских фильмов с суперзвёздами – имя актрисы.

«Почему так поздно? Где ты был после обеда? Просто спросила. Ты прекрасно знаешь, что мой день прошел ужасно. Зачем делать вид, что тебе интересно? Я целыми днями сижу тут одна и умираю от скуки, пока ты в отелях на час трахаешь всё, что шевелится». Такой бесконечный допрос устраивает Анна своему мужу Пьеру (Дмитрий Журавлёв);

скандал – норма жизни;

градус повышается с каждой секундой. И вот уже Анна стенает «не нужно было рожать детей от такого типа, как ты» и признаётся, что дочь Сара была ей неприятна с момента рождения – при первом взгляде накрыло «странное чувство отвращения». Другое дело – сын, Николя (Олег Отс), любимый, бесценный, 25-ти лет от роду, только «никто не подумает, что это мой сын, скажут: смотрите, у неё новый любовник». Но есть девица (Юлия Бурова), в которую влюблён Николя – и она враг: раньше Николя приходил постоянно, а сейчас не отвечает на звонки и сообщения. Анна страдает и продолжает любить кровинку – удушающей, садистской любовью; и Николя возвращается под мамино крыло – с разбитым сердцем; и Анна, как может, пытается его утешить. Впрочем, остаётся вопрос: а был ли мальчик? реален ли Николя? и не есть ли всё происходящее надсадной галлюцинацией мамы Анны, женщины, «чувствующей внутри себя огромную пустоту» – и заполняющей её истериками, бредом и фантазиями...


Флориан Зеллер – жутко востребованный французский автор, о талантах которого можно судить по его собственному кинофильму «Отец», принесшему «Оскар» Энтони Хопкинсу (в «Современнике» эта пьеса в постановке Евгения Арье идёт под названием «Папа» с Сергеем Шакуровым в заглавной роли), и спектаклю Юрия Бутусова «Сын». Если вы спросите меня, то ничего, кроме клише, в текстах Зеллера нет; банальности из каталога «проблемы в семье» перетасованы и обострены психопатологией, чётко диагностируемой, как Альцгеймер у «Отца». или неназванной прямо, как недуг «Мамы». Всё просто, всё понятно (запутанность у Зеллера – мнимая); есть чему посопереживать. Возможно, именно эта энергично и беззастенчиво поданная простота и привлекает к Зеллеру театральных режиссёров и кинопродюсеров (он сейчас снимает «Сына» с Хью Джекманом и Лорой Дерн).

Сам Зеллер интерпретировал «Отца» в непритязательной стилистике телевизионной драмы; у нас его так никто не ставит – и слава Богу.

«Мама» в постановке Ильи Мощицкого есть в репертуаре Театра им. Ленсовета; в главной роли там Анна Алексахина. Это нарочито медленный спектакль, почти не повышающий голоса и избегающий резких жестов, создающий дистанцию между залом и пьесой за счёт видеопроекций и «разъясняющих» лекционных вставок критика Татьяны Джуровой; чувства в нём препарируются и подвергаются отстранённому анализу. «Мама» Пархоменко – другое дело; это театр бури и натиска, невоздержанный в эмоциональных проявлениях.


От реализма Павел Пархоменко бежит в кабаре: начало каждого действия (в пьесе их четыре, но в полуторачасовом спектакле они стремительно проносятся без антракта) объявляет клоун-конферансье, актёры легко сбиваются в живой джаз-банд. Осколками сна выглядит и декорация Юлианы Лайковой:

призрачно всё в этом внутреннем мире бушующем.


Вопрос олицетворяющего рацио Пьера к жене «Ты пила?» – риторический; просто у Пьера нет воображения – на что не устаёт пенять Анна, которая и без алкоголя хороша. Или плоха – в плане адекватности. Первое действие «Мамы» называется «Боль» – и Анастасия Светлова предлагает разделить душевную боль своей героини с вулканическим размахом; не откладывая на потом; с порога.

Превращает означенную Зеллером и, чего там, довольно унылую боль супружеского и материнского кризиса в магму, обжигающий и возбуждающий поток.

В яростную песню – и неважно, что слова до оскомины прозаические; главное не что, а как.


Анастасия Светлова – актриса уникальная; красота, талант – разумеется, по умолчанию, но и нечто большее, не укладывающееся в определение актёрского мастерства; то гипнотическое качество, что присуще избранным кинозвёздам, приковывающим взгляд к экрану. Хотя редкая кинозвезда осталась бы таковой, играя на расстоянии считанных метров от зрителя – а Светлова грандиозна и на большой, и на камерной, как моссоветовская «Под крышей», сцене. Прима большинства спектаклей, поставленных мужем, режиссёром Евгением Марчелли, в ярославском Театре драмы имени Ф. Волкова; кто на них был – не забудет; назову навскидку три – разных лет: «Екатерина Ивановна», «Месяц в деревне», «Нам не страшен серый волк». В каждой роли Светловой – отчаянность во всём, включая гротеск и чрезмерность, а вот чего нет и в помине, так это сентиментальности.

«Маму» бы сентиментальность убила, свела к пошленькой психоаналитике и примитивному узнаванию себя в персонажах.

Светлова переводит всё в иной регистр – античной трагедии, только играется она не на котурнах, а в атмосфере кафешантана.


Анна – никак не невротичная мамаша, но ураган, вселенская стихия, к которой мелкие бытовые оценки просто не применимы.

Светлова не боится быть человечной и слишком человечной; хрипит «сука, сука, сука» в адрес «разлучницы», похитившей сына. Но как хрипит!

Этот гнев также далёк от разборок матерей с невестками, как наша планета – от Веги или Капеллы. Другое, звёздное во всех смыслах измерение.