И почти складывается в дилогию с предыдущим фильмом Клима Шипенко «Текст»: здесь тоже о национальных особенностях русского характера, но в другом жанре, с огоньком, ламбадой и хэппи-эндом.
Гриша – мажор, причём мажор почти карикатурный: с противоположным полом своего возраста обращается как мужской шовинистический поросёнок, со всеми прочими согражданами – как зарвавшийся барчук; сесть за руль в состоянии алкогольно-наркотического опьянения и прокатить упрямого капитана ДПС на капоте своего спорткара, нанеся зануде-патрульному тяжкие телесные повреждения, – пустяк. Гриша куролесит, зная, что папа отмажет – хоть от тюрьмы, хоть от сумы. Но и у папы (Александр Самойленко), вдовца, компенсирующего полным обеспечением сына отсутствие всех прочих отцовских функций, терпение на исходе. И Гриша отправляется на радикальное перевоспитание – холопом-конюхом в дремучую дворянскую усадьбу 1860 года. Историческая среда старательно реконструирована на папины миллионы Львом (Иван Охлобыстин), безумным психологом с замашками режиссёра: на досуге он разрабатывает и репетирует «систему принуждения к верности» и спорные способы отказа от курения. В команде Льва – профи с телевидения Анастасия (Мария Миронова), связанная с гришиным папой многолетним сексом без обязательств, ботаник-драматург (отличное камео Сергея Аброскина) и десятки артистов-статистов, изображающих Русь. Сам же Гриша вынужден поверить в предлагаемые обстоятельства:
упал, очнулся, оплеуха – «почему конь не осёдлан, паскуда?»;
плети, репа и медведь (на почасовой оплате, но об этом Гриша не ведает); непослушных и беглецов вешают. Новая жизнь в беспросветном аду – «я конюх, и я в прошлом»; и даже утешительным знанием о скорой отмене крепостного права неуч Гриша не обладает. Но духовное перерождение мажора наступит, конечно, не от побоев и вынужденной смены социальной роли, а от любви – к ветеринарке Лизе (Александра Бортич)...
Гришу играет серб Милош Бикович – одно из счастливых приобретений российского жанрового кино. В 2010-м в конкурсе ММКФ показали спортивное ретро «Монтевидео: Божественное видение» о рождении футбольного чемпионата мира, после чего Бикович получил небольшую роль белого офицера в михалковском «Солнечном ударе» и с тех пор активно работает в России, принося на экран аристократическую осанку и обаятельный цинизм – качества, с которыми в местных актёрских базах напряжёнка (среди ближайших российских премьер Биковича – сериал-байопик Муслима Магомаева; вот это номер!). Ни вездесущий Александр Петров, ни Иван Янковский – звёзды предыдущего фильма Шипенко «Текст» – с Гришей бы не справились: хоть улыбайся, хоть гримируйся, не замаскируешь уязвимость дворового пацана в случае Петрова и нервический темперамент в случае Янковского;
русские могут сыграть сталь, но не стать; расслабон, но не расслабленность.
У Биковича быть вальяжным получается не хуже, чем трусливым; кутила, который умел отрываться, быстро учится бить поклоны; поскреби вроде бы свободного человека, представителя сытого и непоротого поколения, – найдёшь холопа.
У фильма сомнительный с точки зрения орфографии слоган «Из князи в грязи», что даёт право на такой же вольный каламбур –
«Клим Климом вышибают»:
после жёсткого дискомфортного «Текста» (здесь текст о фильме) – авантюрная комедия с внятной романтической линией. Одно «но»: современная Россия в «Холопе» не сильно отличается от современной России из «Текста»: в комедии – с понимающей улыбкой, в драме – с трезвой неприязнью, но социальное устройство, где ни закона, ни справедливости, то же самое. В этой системе значение имеет статус – откуда ты, с кем дружен, какой властью и состоянием обладаешь; коррупция, смачно, жирными мазками изображённая в «Тексте» и эскизно, штрихами – в «Холопе», – просто верхушка неискоренимо патриархального общества. Отчего и к полуфеодальной России Александра II мажорик из России путинской быстро адаптируется. «Такая же дрянь, только в другом веке», – бросает отец, отчаявшийся увидеть в развитии сына прогресс; ну так и страна – век от века прогрессирует, но неторопливо; всё с оглядкой да с отступлениями.
В изначальных намерениях отца – то ли по недосмотру сценаристов, то ли наоборот, по остроумию – есть противоречие: одновременно и создать нового человека, и вернуть его к базовым настройкам. А настройки эти не то, чтобы завидные: как говорит другой, бывалый холоп, Прошка (Сергей Соцердотский), неплохо вошедший в роль: «Гришь, ты чудить-то чуди, а царя-батюшку не трогай». Бунты случаются, но только как кровавые исключения, подтверждающие правила. Фильм же, ненавязчиво, но точно фиксирующий глубинные русские настройки подавления и подчинения, прямым текстом формулирует:
осознание без действия ничего не значит.
Не призыв к сопротивлению, конечно; сопротивление – вообще не про развлекательное кино хорошего настроения; и всё же не «хлебня моржовая», а ценный, общественно полезный пласт.
Дуплет «Текст» – «Холоп» делает Шипенко одним из режиссёров года. Несколько смазывает впечатление от «Холопа» стандартный ромкомовский финал на фоне «похорошевшей» Москвы – даже обидно, что картина, сделанная не без режиссёрского форса (к примеру, спасение Гришки от петли смонтировано как сцена из вестерна, с дуэлью взглядов и соответствующей музыкальной стилизацией), заканчивается так предсказуемо кисло. Могли бы закольцевать: начинается фильм с кавера на «Ламбаду», и с этой же мелодией связан один хороший гэг – когда раздухарившийся в ночь на Ивана Купала холоп учит крестьян вертеть бёдрами под незабываемый мотив, а девка Люба (Софья Зайка) ужасается: «Вот теперь в настоящее прошлое попали».
На этом текст официально заканчивается.
Но сохраню на память симпатичную кинематографическую шутку; учтите, это натуральный спойлер; если собираетесь в кино (что я советую), читать прекращайте.
Присуждённый положением вещей к самоанализу Гриша бормочет: «От удара я перенёсся в прошлое... как в этом фильме...» Прошка колется: «В каком?» Гриша грозно надвигается, мол, просёк обман, «кукловоды» в панике - что делать? какую реплику Прошке давать? как из ситуации выбраться? И тут Григорий выдаёт: «Чё ты спрашиваешь в каком, это ж цветное кино, ты его не можешь знать, у вас тут по-любому только чёрно-белое показывают». Он, конечно, тупой, но я даже солидарен: хочется думать, что кино было всегда.