Дико, например: 3 самых необычных спектакля в Москве-2018


Вадим Рутковский
1 April 2018

Внимание: в этом списке нет ни одного «иммерсивного» произведения!

 «Сонм», «Северный ветер» и «Душная ночь». Внешне – всё, как принято: зритель – в зале, артисты – на сцене. Но странности от этого не убывает.

«Сонм» Семёна Ступина и Василия Буткевича

Мастерская Брусникина, в Малом выставочном зале Центра дизайна ARTPLAY

«Сонм» входит в серию моноспектаклей актеров Мастерской Брусникина. Только Юрий Межевич («Бетховен»), Алина Насибуллина («Йéлэна»), Алексей Любимов («Преследователь»), Дарья Ворохобко («Другой») играют в «Практике»  – традиционном театральном пространстве, а Василий Буткевич оккупирует ангар на ArtPlay (здесь – билеты и вся техническая информация).


И героя для своего «байопика» он выбрал самого спорного. На сцену «Практики» выходят кортасаровский ценитель джаза (в «Преследователе») и прекрасная наивная девушка из сказки Петрушевской (в «Йéлэне»), абстрактная актриса-танцовщица, грезящая «чайкой» Нины Заречной (в «Другом»), и Людвиг ван Бетховен (понятно, где). Буткевич (при посредничестве драматурга и режиссера Семёна Ступина) примеряет жизнь и судьбу монстра – Чарльза Мэнсона, религиозного маньяка, чья секта «Семья» в 1969-м совершила массовое ритуальное убийство; среди жертв была актриса Шарон Тейт, жена великого кинорежиссера Романа Поланского.

Мэнсон получил девять пожизненных; «освобождение» 83-летнему убийце принесла смерть – 19 ноября 2017-го.


Такая история – самое то для зловещего шоу, что щекочет нервы зевак, расположившихся на безопасном расстоянии. Однако Буткевич и Ступин отказываются от «пляски на костях»; их работа – суровый экзистенциальный трип.

Акцент – на ранние годы Мэнсона, не чёрной легенды ХХ века, не безумца, овеянного инфернальной славой, но обычного (и изрядно несчастного) человека – битого-перебитого малолетнего делинквента, сироты при живой матери, магнита неприятностей. Буткевич проводит сложную партию, будто балансируя на лезвии бритвы: шаг влево – начнется истерика, шаг вправо грозит болезненным смакованием перверсий. Но выдержка и чувство меры у молодого артиста недетские; он удерживает внимание без «запрещенных приемов», притом, что текст на шоковые детали не скупится; рассказывает жуткую историю, сохраняя горячее сердце и холодную голову. В «Сонме» есть и буйная иррациональная театральность, и рассудочное исследование мутации человека в чудовище – где виноваты обстоятельства, где – время, а где постаралась природа?


«Сонм» разворачивается в живописно неуютных постиндустриальных залах ArtPlay; в ожидании начала ты оказываешься гостем тайной вечеринки. Это – часть игры,

барменов, разливающих водочные коктейли, играют «брусникинцы» Пётр Скворцов и Алексей Мартынов; они в этом действе – как трикстеры-соблазнители, настраивающие гостей на обманчиво легкомысленный лад. В зале будет жёстко, неуютно и страшно интересно.

И по содержанию, и по форме: этот, вроде бы, предельно аскетичный спектакль творит чудеса с ничтожным количеством реквизита. В нём есть видеопроекция, но она – не в счет; при всей броскости картинки, «Сонм» сложился бы и без видео – из актерской энергии, грубых деревянных досок и черной краски. Архаика, которая создает очень современный спектакль.


«Северный ветер» Ренаты Литвиновой

МХТ им. А.П. Чехова, Малая сцена

Долгий новогодний ужин, замкнутый в пространстве одного старого дома и растянутый в бесконечном мифологическом времени – основа пьесы Ренаты Литвиновой и её режиссерского дебюта в театре.


Пересказать эту семейную фантасмагорию почти невозможно; всё равно, что пытаться напеть роскошный саундтрек – музыку Земфиры в саунд-дизайне Муджуса.

Нарратив здесь – густой, разветвленный; взгляните хотя бы на список действующих лиц, навещающих дом 100-летней (а на самом деле, Вечной) Алисы (мхатовский ветеран Раиса Максимова); тут пригодилось бы тщательно прорисованное генеалогическое древо, а то и два – наравне с героями из плоти и крови в квартире с живой новогодней ёлкой обитают и невидимки – слуги Пахом и Еремей и их потомки.

Сама Литвинова может играть несколько персонажей; мне особенно повезло – потому что в мой вечер она выходила в роли Смерти. Прекрасной, чувственной, склонной к состраданию, совсем не всесильной и иногда пасующей перед любовью. Последнее звучт как клише – только не тогда, когда его использует Литвинова с её мистическим ощущением здешнего и потустороннего.

«Северный ветер» схож с только что показанным в берлинском «Фольксбюне» театральным дебютом кинорежиссера Альберта Серры. Не сюжетом или стилем, но тем небрежением, с которым авторы относятся к театральным законам. Отчего и в Берлине, и в Москве «профессиональные» зрители нередко выказывают возмущение. По мне же, проекции уникальных персональных миров двух выдающихся режиссеров на сцену важнее многих «состоявшихся» постановок.

Резкий, порывистый, нелепый и беззащитный «Северный ветер», ты действительно могуч.


«Душная ночь» Натальи Волошиной по пьесе Ильи Члаки

Центр драматургии и режиссуры, Сцена на Беговой, Лаборатория «А.Р.Т.О.»


В прошлом году театр Николая Рощина «А.Р.Т.О.» в целях «оптимизации» выселили из подвальчика на Чистых Прудах и объединили с Центром драматургии и режиссуры. «Душная ночь» – первый проект подпольного коллектива на новом месте.

Проект интригующий, граничащий с бредом, иной раз напоминающий стрельбу из установки «Град» по мухам.

За мух – пьеса, монолог брошенной влюбленной женщины; материал для бульвара и антрепризы. За «Град» – грандиозная (как, впрочем, всегда) механика сценографии Николая Рощина; причудливый карнавал, в который заглядывает сам Ильич (спектакль, родившийся в год столетия Октябрьской революции, не стесняется равнять дикую любовь и ревность с историческими катаклизмами); утяжеление оригинального текста якутскими легендами и протоколами судебных заседаний; агрессивная актерская работа документалиста Раушании Рахимовой.ёСкорее всего, никому эта «Душная ночь» не понравится. Но и выкинуть её из головы вряд ли удастся.