C 1998-го NET привозит в Россию звезд европейского театра – и живых классиков, и тех, кто только что вошёл в топ. В 2017-м первых представляют Тьяго Родригес и Димитрис Папаиоанну, вторых – Том Луц и Борис Никитин. Российские экспериментальные спектакли тоже в программе – как неотъемлемая часть европейского театрального процесса.
Коротко – о важном. И уникальном: происхождении NET’а. Практически за любым крупным театральным смотром, не важно, у нас или у них, стоит некая государственная или общественная институция. А то и не одна. Существующий уже без малого 20 лет NET – результат частной инициативы театральных критиков: всё, что происходит на фестивале, возможно благодаря энергии и пристрастиям Марины Давыдовой и Романа Должанского. Не просто «золотым перьям», но умным и прогрессивным экспертам, которым мало делиться своим мнением: каждый год они находят силы и деньги, чтобы привезти в Москву актуальный поисковый театр.
Алексей Медведев однажды сказал, что настоящий кинокритик сегодня – это фестивальный куратор. То же самое относится и к театру:
писать в цифровую эпоху блогов может каждый, другое дело – создать фестиваль, в программе которого невозможны случайные названия. И потому NET, возможно, самый влиятельный из российских смотров, сформировавший и постоянную зрительскую аудиторию, и новое режиссерское поколение.
В афише-2017 немало экспериментальных отечественных спектаклей – «Красная шапочка» Алексея Смирнова, «Опера «Евангелие» Василия Березина, Oil Кирилла Вытоптова, только что номинированный на премию «Золотая маска» «Музей инопланетного вторжения», придуманный коллективом автором (среди которых – гениальный театральный художник Ксения Перетрухина), четыре мультижанровых перформанса. Уверен, что их постановщики бывали на предыдущих выпусках NET’а.
Это далеко не самый размашистый фестиваль, часто отдающий предпочтение камерному формату (и тут дело еще и в тех самых деньгах – фестиваль проводится без господдержки, отдельное спасибо за NET – Фонду Михаила Прохорова), однако дело не в количестве, а в качестве зрителей.
С NET’ом – как с дебютным альбомом Velvet Underground, который не побил рекордов продаж, зато, по афористичному выражению Брайана Ино, «каждый купивший его основал собственную группу».
Помимо финансовой, есть и ещё одна, не менее глобальная и куда труднее решаемая проблема: инертность публики. И я знаю, и вы знаете, что в любой афише мы в первую очередь реагируем на знакомые имена. Это сегодня билеты на гастроли Фабра (открытого для России именно NET’ом) или Лепажа раскупаются в считанные часы, а лет десять назад великая лепажевская «Трилогия драконов» обошлась в Москве без аншлагов.
NET – редкий фестиваль, который избегает проторенных дорог и каждый год стремится расшевелить публику, апеллируя к тем любопытным зрителям, что готовы идти на риск (и незнакомые имена).
2017 – не исключение.
На открытии, 8 и 9 декабря, NET показывает «Проект необычных погодных явлений» швейцарского режиссера Тома Луца.
Название спектакля звучит неожиданно многозначно: XIX фестиваль нового европейского театра проходит в крайне неприятном общественно-политическом климате, когда власть вступила в прямое противостояние с новаторским театром (я имею в виду возмутительное «дело проекта «Платформа», приведшее к необоснованным арестам Кирилла Серебренникова и административной команды самого яркого театрального дела в Москве 2011-2013 годов).
Для нас необычные погодные явления – это те сумерки, что накрыли российскую культуру сегодня.
И фестиваль, в программе которого нет радикальных политических жестов, оказывается частью сопростивления – искусством и мыслью. Ну и, как сказала на пресс-конференции Ирина Прохорова, даёт нам повод не унывать. Жизнь, в конце концов, – многостраничный роман, в котором последнее слово остаётся за настоящими людьми. И хорошей погодой.
Луц же говорит о куда более интересных природных аномалиях, описанных физиком Уильямом Р. Корлиссом: четырехкратном закате, дожде снизу вверх и временах года, поменявшихся местами.
Насколько я могу судить по описанию и трейлеру, швейцарский остроумец и его музыкальная банда превращают природные извращения в сложносочиненную абсурдистскую симфонию.
Для меня Луц – имя абсолютно новое, лучшей же ему рекомендацией служит сделанное Мариной Давыдовой сравнение с Филиппом Кеном: он стал моим кумиром после «Эффекта Сержа», показанного на NET’е 2014-го. Кен – это смешно, изобретательно, странно, загадочно; думаю, что и Луц не подведёт.
А вот второе звездное имя фестиваля – португалец Тьяго Родригес (вообще-то, он Родригеш, но буду придерживаться написания, избранного фестивалем) – мне немного знакомо. Благодаря фестивалю в Авиньоне, гле в этом году возглавляемый Родригесом лиссабонский Национальный драматический театр королевы Марии II показал воздушный театральный роман «Дыхание». В Россию Родригес, адепт поэзии и красоты, приезжает впервые – со спектаклем-перформансом «Наизусть», в течение которого 10 человек под руководством Родригеса учат наизусть стихи.
Первая ассоциация, которую вызывает анонс представления, – «451 градус по Фаренгейту», антиутопия Брэдбери, где подпольщики заучивали тексты уничтожаемых государством книг – чтобы спасти и сохранить их для будущих поколений.
Сохранение исторической памяти и сопротивление тоталитаризму – громкие мотивы этого тихого спектакля; трейлер – здесь.
Вполне революционным кажется стилизованный под лекцию спектакль швейцарца Бориса Никитина Martin Luther Propagandapiece, предлагающий задуматься о религии и терроре, гражданских свободах и подчинении, реальности и исполнительском мастерстве. Да не введёт нас в заблуждение имя автора: Борис Никитин – коренной швейцарец, который даже не говорит по-русски.
Четвертый участник зарубежной секции фестиваля – грек Димитрис Папаиоанну; вот его-то вы можете знать –
фестиваль «Территория» три года назад привозил в Москву «Первую материю», а в сентябре 2017-го показывал в ММСИ на Петровке видеоинсталляцию «Изнанка». А ещё Папаиоанну ставил церемонию открытия Олимпийских игр в Афинах 2004-го – и у его спектакля «Великий укротитель» поистине олимпийский размах; вот, можете убедиться сами по трейлеру.
Писать о «Великом укротителе» подробно нет смысла. Во-первых, это барочное торжество телесности, а тело и слово – вещи почти несовместные. Во-вторых, билеты на московскую премьеру 14 декабря уже раскуплены, кто не успел, может посмотреть другие работы Папаиоанну в записи, на его vimeo-канале (там, в основном, фрагменты, но есть и полные версии некоторых спектаклей). Или поймать «Укротителя» в другом европейском городе: это – фестивальный хит, который вряд ли скоро исчезнет.
Другое дело – спектакли берлинского театра «Фольксбюне», сделанные во время долгого и великого правления Франка Касторфа.
Спецпроект NET’a – серия показов в кинотеатре «Октябрь» «Последний год «Фольксбюне» / Уходящая эпоха Франка Касторфа».
Смена Касторфа на посту интенданта театра Крисом Дерконом – большой театральный скандал, подробности которого вы можете узнать, например, из текста Ольги Федяниной. Я не буду вдаваться в детали, скажу только, что спектаклей самого Касторфа и режиссеров, работавших в его «Фольксбюне», больше не существует.
Но от исчезновения в Лете театр спасает видеодокументация, раздобыть которую для показов в Москве стоило не меньших трудов, чем живьём привезти махину «Великого укротителя».
Это – один из невидимых обычному глазу профессиональных кураторских подвигов NET'а.
В итоге на экране «Октября» пройдут два докфильма о «Фольксбюне», полные видеоверсии двух спектаклей – «Пфуша» Герберта Фритча и «Смешанных лиц, знакомых чувств» Кристофера Марталера (его мне повезло застать в Берлине, он упоительный, ручаюсь), и показ отрывков из последней берлинской премьеры Касторфа «Фауст». Полностью семичасовой проект показать в кино, увы, невозможно. Во всяком случае, сейчас.
Вообще же, NET – не тот фестиваль, который пасует перед трудностями. И слово «невозможно» – не про него.